Глава 7

Материалы о воде / Высокая вода / Глава 7

Страница 1

На следующий день очень короткая заметка наконец появилась в газете под заголовком «Попытка ограбления в Каннареджо». О Бретт было написано, что она специалист по китайскому искусству, вернувшаяся в Венецию, чтобы просить итальянское правительство профинансировать раскопки в Сиане, где она координировала работу китайских и западных археологов. Было дано краткое описание двух мужчин, чьи планы были разрушены неизвестной «подругой», которая в это время находилась в квартире вместе с Dottoressa Линч. Когда Брунетти прочитал это, то задумался, какой «друг» предотвратил упоминание имени Флавии. Это мог быть кто угодно, от мэра Венеции до директора «Ла Скала», пытающегося защитить свою примадонну от возможной скандальной известности.

Когда он добрался до работы, то по пути к себе заглянул в кабинет синьорины Элеттры. Фрезии исчезли, сменившись светоносной россыпью калл. Когда он подошел, она подняла глаза и, не потрудившись даже поздороваться, сказала:

– Сержант Вьянелло просил меня передать вам, что в Местре ничего. Он сказал, что поговорил с тамошними людьми, но никто не знал о нападении. И еще, – продолжала она, глядя в бумагу у себя на столе, – никто не обращался в местные больницы с порезом руки. – Прежде чем он успел спросить, она сказала: – И насчет отпечатков пальцев из Рима пока тишина.

Поскольку ничего не прояснилось, Брунетти решил, что настало время посмотреть, что еще можно узнать о Семенцато.

– Вы ведь работали в Банке Италии, не так ли, синьорина?

– Да, синьор, это так.

– И у вас там остались друзья?

– И в других банках тоже. – Никто не затмит синьорину Элеттру.

– Не могли бы вы пошарить в вашем компьютере и посмотреть, что можно выудить о Франческо Семенцато? Банковские счета, акции, любые вложения.

Ее ответом была такая широкая улыбка, что Брунетти оставалось только удивляться, с какой скоростью новости распространяются по управлению.

– Конечно, Dottore. Ничего нет проще. Хотите, я и его жену проверю тоже? Я уверена, что она сицилианка.

– Да, и жену тоже.

Прежде чем он успел спросить, она сама сказала:

– У них проблемы с телефонными линиями, так что это может растянуться до завтрашнего вечера.

– Вправе ли вы открыть ваш источник, синьорина?

– Это некто, кому придется подождать, пока директор банковской компьютерной системы уйдет домой, – вот и все, что она сообщила.

– Очень хорошо, – сказал Брунетти, удовлетворенный ее объяснением. – Я бы хотел, чтобы вы еще сверились с Интерполом в Женеве. Вы можете связаться…

Улыбнувшись, она оборвала его:

– Я знаю адрес, синьор, и думаю, что знаю, с кем связаться.

– Хайнегер? – спросил Брунетти, назвав капитана из службы финансовых расследований.

– Да, Хайнегер, – ответила она и назвала его адрес и номер факса.

– Как это вы так быстро выучили, синьорина? – спросил он, откровенно удивившись.

– Я часто с ним имела дело по своей прошлой работе, – любезно ответила она.

Хотя он и был полицейским, связь между Банком Италии и Интерполом сейчас его не интересовала.

– Ну, значит, вы знаете, что делать, – вот все, что он мог сказать.

– Я принесу вам ответ Хайнегера, как только он поступит, – сказала она, поворачиваясь к компьютеру.

– Да, спасибо. Доброго утра вам, синьорина.

Он повернулся и вышел из кабинета, но перед этим еще раз посмотрел на цветы в раме открытого окна.

Дождь, ливший несколько дней подряд, прекратился, отодвинув угрозу наводнения, над Венецией синело кристально чистое небо, так что Леле застать дома было невозможно: он наверняка сидел с мольбертом где-нибудь в городе. Брунетти решил пойти в больницу и еще порасспрашивать Бретт, потому что он до сих пор не знал, по какой причине она вернулась в Венецию с другого конца света.

Когда он вошел в больничную палату, то на миг подумал, что синьорина Элеттра поработала и здесь, потому что на каждой мало-мальски подходящей поверхности полыхали груды цветов. Розы, ирисы, лилии и орхидеи затопили помещение смешанным сладким запахом, а мусорная корзина переполнилась мятой оберточной бумагой от Фантина и Бьянката, двух флористов, к которым чаще всего ходят венецианцы. Он заметил, что цветы были и от американцев, или, по крайней мере, от иностранцев: ни один итальянец не послал бы больному эти огромные букеты хризантем, цветов, с которыми ходят исключительно на кладбища. Он почувствовал, что ему неуютно вместе с ними в больничной палате, но счел это суеверием и отмахнулся от него.