В открытом море

Материалы о воде / В открытом море

Страница 3

Мичман кинулся ему на помощь, но в это время из люка показался коричневый берет второго подводника. Клецко взмахнул румпелем и, крякнув, изо всей силы ударил по берету.

Фашистский матрос сорвался со скобы и исчез в горловине. Из глубины подводной лодки донеслись крики и ругань. Упавший, наверно, тяжестью своего тела сбил скопившихся на трапе немецких комендоров и увлек их вниз за собой.

Мичман немедленно захлопнул крышку люка и уселся на нее.

А тем временем сильный и жилистый офицер успел оторвать от себя ослабевшие руки Чупчуренко и пинком ноги сбросил его в море. Но тут же он получил от Восьмеркина крепкий удар по затылку и сам упал следом за Чупчуренко.

– Швартуйте баркас и спасайте Костю! – крикнул мичман.

Восьмеркин, не раздумывая, бросился в воду.

Очухавшийся в холодной воде фашистский офицер всплыл и заорал. Чижеев так огрел его веслом, что он ключом пошел ко дну и больше не показывался.

Восьмеркин уже под водой поймал Чупчуренко за ворот. Тремя сильными гребками он всплыл вместе с ним на поверхность.

Чупчуренко очень отяжелел. Чижеев с трудом втащил его на баркас и помог вскарабкаться Восьмеркину. Затем они стали приводить салажонка в чувство.

Костя был бледен и не дышал. Восьмеркин с Чижеевым крепко встряхнули его несколько раз и с таким азартом принялись восстанавливать дыхание, что, пожалуй, мертвый завопил бы от боли и постарался быстрее воскреснуть.

Острая боль в плече заставила молодого матроса открыть глаза и застонать. Хорошо, что боцман своевременно догадался остановить увлекшихся спасателей, иначе крючковой с мотористом закачали бы товарища до обморока.

Пока Чижеев проворно перебинтовывал раненого, Восьмеркин, по приказанию мичмана, обрубил антенну на подводной лодке и привел в полную негодность пушку.

Уложив Чупчуренко на корме баркаса, Чижеев перебрался на площадку. Нельзя было медлить. Подводная лодка каждую минуту могла погрузиться и утащить их на дно.

– Там я приметил кранец[5] с боезапасом для пушки, – сказал Восьмеркин. – Давайте бросим хоть один снаряд в люк.

Мичман попробовал открыть люк, но крышка была задраена изнутри.

– Вот тебе и бросил! А они сейчас погрузятся, всплывут в другом месте и за уши нас из воды повытягивают.

– Выходит, что не мы их, а они нас ущучили?

– Выходит, – угрюмо подтвердил Клецко. – Впрочем… Вот что, Восьмеркин, тащи сюда колоду потяжелей. Прижмем ею люк и попробуем тросом антенным принайтовить к чему-нибудь. А ты, Чижеев, – на баркас и наращивай буксирный конец. Если лодка погрузится, мы на буксире, вроде поплавка, пойдем. Авось «морского охотника» встретим.

Чижеев с Восьмеркиным бросились выполнять приказание боцмана, но ничего не успели сделать. Подводники, видимо потеряв надежду на возвращение своего командира, начали действовать решительнее. Клецко почувствовал, как под его ногами дрогнула палуба и поползла вниз.

Подводная лодка быстро погружалась.

– Освободить конец и потравливать! – крикнул Клецко.

Волны уже смыкались на палубе. Мичман, зарывшись по пояс в воду, едва успел ухватиться за борт. Восьмеркин рывком втащил его в баркас.

Чижеев освобождал буксирный конец, который стремительно уползал за лодкой на глубину.

«Манильского троса может не хватить, – сообразил Клецко и, отыскав под банкой запасную бухту, начал связывать концы. – В воронку бы нас не втянуло…»

– Стоп! Не надо наращивать! Вниз уже не тянет, – крикнул Чижеев.

Клецко все же не разогнулся до тех пор, пока накрепко не связал оба троса. Затем он поменялся с Чижеевым местами.