Озеро

Материалы о воде / Озеро

Страница 22

Сейчас в этом доме живет мой друг, с которым мы давно созваниваемся. Я очень хочу туда поехать и все собираюсь это сделать, но как подумаю обо всем, что меня связывает с этим местом, холодный пот прошибает. Вот уже несколько лет я неоднократно намеревался отправиться к озеру, но каждый раз под каким-нибудь предлогом откладывал поездку. Я никак не могу понять, что именно заставляет меня покрываться холодным потом: воспоминания о маме или же память о той дружбе.

— Если тебя тревожат печальные воспоминания, может, лучше не ехать, — предположила я. — Возможно, стоит посетить это место только в том случае, когда тебе совершенно естественным образом захочется это сделать и ты будешь морально готов?

Накадзима погрустнел.

— Но тогда я не смогу повидаться с другом. Мне никогда в жизни с ним не встретиться.

— А когда вы виделись в последний раз? — спросила я.

— Последний раз это было, когда мама была еще жива, и мы вместе ездили туда . Примерно лет десять тому назад. Или даже больше. Сейчас иногда созваниваемся, и только, — сказал Накадзима.

— Хочешь встретиться?

— Хочу. Из всех людей в этом мире больше всего мне хочется увидеться именно с ними. Когда же это случилось? Да, пожалуй, с тех пор, как мы с тобой вместе, меня все сильнее тянет повидаться с ними и я не могу себя остановить, — ответил Накадзима.

— Ты сказал "с ними". Значит, у тебя там несколько друзей? — уточнила я.

— Да, там живут двое моих старых друзей. Они брат и сестра.

Я совершенно не имела понятия о том, куда Накадзима меня зовет, но очень на него полагалась. Кожей чувствовала, что могу доверить ему. Я каждый день вижу его лицо, и если бы в этом человеке был бы хоть намек на двуличие, которое бы меня смутило, я бы это поняла. Выли в характере Накадзимы некоторые шероховатости, но в моих глазах он всегда выглядел честным и искренним.

— Ну хорошо, едем! Это далеко?

— Поездом с пересадками часа три.

— По деньгам немало, да?

— Я тебя позвал и расходы беру на себя.

— Да ладно! Мне же тоже интересно.

— Нет, транспортные и прочие расходы я полностью оплачиваю.

— У меня сейчас довольно хорошо с деньгами. Правда. И работа подвернулась, — улыбнулась я.

— И ты вот так запросто сможешь поехать со мной туда, не знаю куда? — изумленно спросил Накадзима. — Вот я бы ни за что не смог.

— Но ведь речь идет о месте, куда, несмотря на свои страхи и переживания, ты очень хочешь отправиться, не так ли? — ответила я. — И, конечно, я поеду с тобой. Ведь я единственный человек, кто может тебя сопровождать. Сейчас ты каждый день бываешь в моем доме. И мы встречаемся каждый день. И видимся потому, что хотим этого .

Если бы я действительно любила его, определенно не смогла бы вот так сказать. Я бы скорее попыталась задеть его и выразилась бы как-нибудь неудачно. Это была только любезность. Кроме того, я все еще не понимала причины своих страхов, но постоянно боялась ненароком обидеть или ранить его как никого и никогда раньше. При мысли обо всем этом мне становилось невыносимо тяжело, словно камень давил на сердце.

— Спасибо, — тихо произнес Накадзима.

На следующий день мы сели в поезд и отправились на север.

Мы сошли на маленькой станции. Было немного зябко. Мы зашагали пешком, поэтому казалось, что замерзают только наши лица.

Холодный солнечный луч время от времени пробивался из-за облаков.

На многочисленных деревьях только начинали набухать почки. Они наливались, и каждая, даже самая чахлая, ветка источала чувственный запах пробуждавшейся жизни. Воздух был чистым, и во всем теле ощущалась какая-то легкость. Оживление, которое царило на станции небольшого провинциального городка, тут же исчезло, и мы шли совершенно одни по ничем не примечательной сельской улочке. На видневшихся вдали горных сопках еще лежал снег. Невзрачная цветовая гамма белых пятен снега и коричневых деревьев мирно простиралась под голубым небом.

Так в конце концов мы добрались до озера, которое было не таким уж большим.

Был будний день, и вокруг не было ни души. На озере стояла тишина, казалось, что оно поглотило даже звуки. Поверхность воды бы м гладкой, подобной зеркалу. Малейшее дуновение ветерка пускало по ней мелкую рябь. И только голоса птиц раздавались то выше, то ниже над землей.