Соленое озеро

Материалы о воде / Соленое озеро / Соленое озеро

Страница 74

— А что же это за плохие новости о банке Кроссби?

— Я сейчас из пустыни, — ответил, не переставая исследовать план храма, отец Филипп, — и поэтому не могу вам сказать ничего, касающегося дел этого банка, — ничего достоверного, во всяком случае. Думаю, впрочем, что никогда дела его не были в лучшем положении.

— А! — сказал, не выказывая удивления, Брайам.

Улыбаясь, взглянули они друг на друга.

— Могу ли я узнать в таком случае, — спросил президент, — почему вы думаете, что банк Кроссби может интересовать меня?

— Должно быть, все-таки может, — возразил отец Филипп, — если судить по быстроте, с которой вы оставили Собрание старшин, Собрание, учрежденное по обряду Эздры, по двадцать шестому откровению.

Брайам повернулся в своем кресле.

— Вы хотите просить меня о чем-нибудь?

— Да, — сказал иезуит.

— О чем же?

— О расторжении брака, соединившего миссис Ли и мистера Джемини Гуинетта.

— Невозможно, — сказал Брайам.

— Невозможно, говорите вы?

— У меня нет ни причин, ни власти объявить подобное распоряжение.

— Знаете ли вы по крайней мере, о ком речь идет? — спросил иезуит.

— Пастырь знает свое стадо, — иронически заметил Брайам Юнг. — Миссис Гуинетт номер второй, бывшая миссис Ли.

— Вдова полковника Ли, — точнее определил отец д’Экзиль.

— Что касается брата Джемини, то это человек замечательного ума, настолько замечательного, что .

— Что он может претендовать на пост вашего преемника, — заключил иезуит.

— Вот это именно я и хотел сказать, — Брайам закусил губу.

— Мы говорим с полным знанием дела, — сказал отец д’Экзиль. — Повторяю свой вопрос: хотите вы, да или нет, объявить о расторжении этого брака?

— Не хочу и не могу.

— Сказать, что вы не можете, было бы против истины, брат Брайам. Все можно, когда имеешь в своем распоряжении откровения Всемогущего и когда сам непогрешим.

— Нельзя смеяться над принципом непогрешимости, — произнес Брайам. — Есть спорные пункты, которые можно разрешить, только бросив на весы абсолютное. И рано или поздно папа ваш, говорю вам это, придет к тому же.

— Я далек от мысли насмехаться над принципом непогрешимости. Наоборот, я говорю, что, опираясь на этот принцип, вы можете, если захотите, объявить о разводе, о котором я вас прошу.

— В этом вы ошибаетесь, — сказал президент. — Чтобы сохранить всю свою ценность, принцип этот должен применяться очень умеренно. Не надо поминутно пускать его в ход: без этого, наверное, можно сказать .

— Наверное, можно сказать, дорогой президент, что мы начинаем даром время терять, — заключил отец д’Экзиль.

Брайам любезно запротестовал.

— Вы, дорогой друг, может быть, но не я. Напротив, ничто не может быть так полезно для меня, как время от времени беседа с ученым представителем чужого вероисповедания.

— В последний раз я ставлю свой вопрос: хотите вы, да или нет, объявить о расторжении этого брака?

— Я уже вам ответил: не хочу и не могу.

— Это ваше последнее слово?

— В данный момент, да.

— В данный момент, — сказал отец д’Экзиль. — Вот термин который приводит меня в восхищение. Признайтесь, дорогой президент и друг мой: вот уже целый час, как вас мучит желание, чтобы я рассказал вам историю о банке Кроссби.

— Допустим.

Брайам подошел к двери, отпер ее. Коридор был пуст. Он вернулся к столу и сел.

— Можете начать.

— Разве у вас не курят? — спросил иезуит.

— Религия запрещает курение, — сказал Брайам. — Но знаете, — с доброй улыбкой продолжал он, — как говорил в Риме великий преосвященник Аврелий Котта, между людьми интеллигентными религия есть вещь .

И он отпер маленький шкаф черного дерева и достал оттуда ящик с сигарами.

— Выбирайте, — предложил он.

Он сам закурил сигару.

— Я слушаю вас.

Они удобно уселись в своих креслах, откинули головы и устремили глаза в потолок, к которому медленно поднимался дым их сигар.